Cachalot: «Музыканты занимаются не магией, а работой»

Обитатели музыкального океана ненадолго выбрались на сушу, чтобы рассказать журналу «Инфоскоп» о сингле Troublemaker, культуре альбомов, магии репетиций и рыбе-шаре местных морей.

— В музыкальном океане вы — кашалоты. Назовите еще парочку морских обитателей и группы, которые у вас с ними ассоциируются.

Амир Шамгунов: Led Zeppelin у меня ассоциируются с большим водным млекопитающим, допустим, ламантином.
Константин Дубровский: Есть много моллюсков, ракообразных...
А.Ш.: Ты сейчас про низкопробную попсу?
К.Д.: Не, они планктон. А если вернуться к Led Zeppelin, то у меня ассоциируются как раз таки с суперкитом или даже с кракеном. Команды типа Arctic Monkeys — с касатками, Kasabian — с белыми медведями. Михаил Смирнов: Можно обсудить еще наших местных морских рыб — Pompeya, On-The-Go. Иван Дорн после того, как побрился налысо, стал еще более классной рыбой! Очень харизматичной, пусть немного лысоватой, но он такая рыба-шар местных морей.

К.Д.: Рыба-шар местных морей? Я думал, это больше к Шуфутинскому относится.

— В конце 2016 года вы выпустили сингл Troublemaker. Человек, который все портит — это ваше внутреннее самоощущение?

А.Ш.: Troublemaker — это песня о том, что невозможно быть счастливым и любить кого бы то ни было, не любя при этом себя. Не в эгоцентричном плане, имеется в виду не любить и не принимать себя таким, какой ты есть. Мы порой впадаем в депрессивные, седативные состояния, и песня Troublemaker для меня интересна тем, что она их поэтизирует.

К.Д.: Для меня самое главное в музыке — это мелодия. Порой не так важно, о чем ты поешь, важно, как ты это делаешь. Песню Troublemaker мы с Амиром написали, наверное, за час. Бывают очень сложные композиции, которые мы пишем несколько дней, а бывает, что песня рождается за пару минут. Troublemaker — что-то среднее между этими двумя подходами. Мне она далась довольно легко.

А.Ш.: В ней много пространства, пустоты, тишины. Такое бывает нечасто. Когда песня наполнена тишиной, остается место для определенного додумывания.

К.Д.: По-моему, Стинг сказал, что главное — это не то, что ты играешь, а то, что ты не играешь.

М.С.: Для меня как для барабанщика это было полминуты работы, зато на сведение ушло около месяца. Быстрое написание трека компенсировало его долгий постпродакшн.

— В записных книжках Курт Кобейн писал, что если Nirvana хочет добиться успеха, нужно репетировать пять дней в неделю, а как часто репетируете вы?

К.Д.: Он не врал, мы в среднем репетируем четыре раза в неделю. Есть такая возможность, потому что у Миши своя студия loft music, мы там собираемся, и нас никто не ограничивает во времени.

А.Ш.: В глазах обычного человека музыканты — люди повышенной «интересности». И, видимо, когда они репетируют, то занимаются какой-то магией — воскрешают Гурченко или что-то такое. На самом деле музыканты занимаются не магией, а работой.

— Как можно быть счастливым, если постоянно бояться и даже ждать, что в следующую секунду все закончится?

К.Д.: На это нацелена вся человеческая природа. Люди в отличие от других созданий знают, что они умрут. Вся жизнь человека ориентирована на то, чтобы что-то успеть. Если бы люди жили вечно, думаю, 90% открытий просто не было бы.

А.Ш.: Вы смотрели фильм «Выживут только любовники» Джима Джармуша? Вот что происходит с человеком, когда он живет вечно. И когда он выглядит как Тильда Суинтон.

— Бедная Тильда!

А.Ш.: Нет-нет, я ее обожаю, но нужно посмотреть правде в глаза.

— Пожелайте что-нибудь читателям журнала «Инфоскоп».

К.Д.: Слушайте хорошую музыку, оставайтесь собой и идите только вперед. Если вы будете больше времени уделять нашему творчеству, я буду несказанно рад.

А.Ш.: Я хочу пожелать людям не терять качества внимания. Это то, чего сейчас так не хватает. Раньше человек заходил в музыкальный магазин и мог буквально часами выбирать себе пластинку. Люди искали музыкальный фон для своей жизни, работали под музыку, отдыхали, занимались любовью, творчеством. Это было действительно важно. А сейчас все прослушивается и «скипывается». Я хочу, чтобы люди давали самой разной музыке возможность быть услышанной.

М.С.: Хочется дополнить пожелание Амира. Раньше была культура альбомов и их никто не делил на треки. Альбом воспринимался как единая композиция. Сейчас никто не будет слушать сольник целиком, поэтому нам приходится себя ограничивать и выпускать EP по четыре трека.

— Его нужно будет воспринимать как единую композицию?

М.С.: Хотелось бы, но с четырьмя треками особо не поставишь пьесы.

К.Д.: Человек может выделить пятнадцать минут на прослушивание релиза, а потратить час или даже сорок минут для людей уже проблематично.

А.Ш.: Это звучит как жалоба. Нет, мы живем в том мире, в котором мы живем. Не нравится людям слушать двенадцать треков — сделаем четыре.

М.С.: А потом двенадцать!